"Организация защиты государственной тайны в России" Государственная измена и шпионаж.

      Одной из особенностей нормативно - правовой базы того периода являлось отсутствие подробного Перечня сведений составляющих государственную тайну. Можно лишь выделить отдельные группы сведений, имеющих гриф "долженствующие сохраняться в тайне": планы, чертежи, рисунки или макеты российских укреп районов, крепостей и других фортификационных сооружений, технические данные о военных корабля, сведения о содержание мобилизационных планов и расположение войск на случай войны.
      В правление Николая II завершила работу специальная комиссия, учреждённая ещё Александром III в 1882 году, под председательством криминалиста Н.С. Таганцева. Составленное ей Уголовное уложение ( УУ ) вступило в силу 22 марта 1903 года. В отличие от Уложения о наказаниях уголовных и исправительных оно устанавливало более детальный перечень государственных преступлений и усилило наказание за их совершение. В новом Уголовном Уложении понятие "шпионаж" было значительно расширено. Было введено разграничение для тех, кто занимался шпионажем или разгласил секретные сведения, не имея к ним официального допуска и для тех, кому они были доверены по службе или получены ими в силу служебного положения. Для второй категории предусматривалось более суровое наказание. Была введена смертная казнь за убийство с целью "благоприятствования или способствования в шпионстве". Это единственное из перечисленных деяний в сфере шпионажа, за которое предусматривалось наказание в виде смертной казни. Отдельно предусматривалось наказание за снятие копий с секретных документов. Четвертая глава русского УУ 22 марта 1903 года носит название "о государственной измене" и определена, как посягательство на внешнюю безопасность и положение государства среди других государств.
      УУ дает, с одной стороны, общую формулу этого преступления - "способствование или благоприятствование российским подданным неприятелю в его военных или иных враждебных против России действиях", с другой - общее положение о более тяжелых видах измены ("если такое способствование или благоприятствование оказало существенное содействие неприятелю или было совершено с изменческой целью"). В УУ перечисляются особые случаи за которые ГИ карается срочной каторгой или карается смертью: предание или покушение на предание неприятелю армии или флота, отряда войска, отдельной части или команды или начальствующего над ними лица к; насильственное сопротивление российским военным силам или нападение на них; убийство начальствующего армией, штабом, отрядом войска, отдельной частью или командою; убийство лица, исполняющего важные военные поручения или обязанности; предание кого-нибудь из этих лиц в руки неприятеля; передача сведений о сухопутных и морских путях сообщения, телеграфных сообщениях и телефонных переговорах, или иных средств общения различных частей армии; шпионство.
      Все эти наиболее тяжко наказуемые случаи ГИ называются военной изменой. Субъектом преступления согласно 119 ст. УУ может быть не только русский подданный, но также иностранец, находящийся в России, или военнопленный, преступное деяние которого может быть направлено против союзного с Россией по оружию иностранного государства. В понятие военной измены входит и многие другие действия: вступление российского подданного в войско заведомо неприятельское или не выбытие из него ( ст. 109 ), обещание до начала войны иностранному правительству содействовать военным действиям против России ( ст. 110 ) и пр.
      Кроме указанного случая шпионажа во время войны, караемого смертью в Уголовном Уложении дополненным и измененным законом 5 июля 1912 года, указываются и другие случаи шпионажа: опубликование или сообщение другому лицу в интересах иностранного государства тайных сведений, касающихся внешней безопасности России, планов, рисунков, документов или копий с них ( ст. 111 ). В целях более тщательного cохранения государственной безопасности одно только снятие планов и составление рисунков {например корабля и полет на летательном аппарате там, где это запрещено, независимо от побуждений виновного, влечет наказание тюрьмою (112 и 113 ст.). Также карается и посещение корабля, укрепленного места и пр. без надлежащего разрешения, если при этом были употреблены какие либо "уловки" (113 ст.).
      В 1912 году в России был принят самый прогрессивный в Европе законодательный акт, направленный на правовое обеспечение защиты государственной тайны и противодействие иностранному шпионажу. Закон от 5 июля 1912 года "Об изменении действующих законов о государственной измене путем шпионства в мирное время" значительно расширил понятие государственной измены ( путём шпионажа ), изменив, с одной стороны, изложения некоторых статей Уголовного уложения, а с другой стороны, ввел в действия ряд новых карательных постановлений, предусматривающих уголовную ответственность за некоторые виды шпионажа, ранее уголовно ненаказуемые. Согласно новому закону, шпионаж теперь рассматривался как самостоятельное преступление, а не как один из семи видов государственной измены, охватывая не только сам процесс шпионажа и пособничество ему, но и просто разглашение секретных сведений.
      По закону 5 июля 1912 года (ст. 111 ) одно вступление в соглашение с правительством или агентом иностранного государства уже составляет преступление. Наказание повышается, если субъект преступления является должностным лицом (ст. 111), или если действие совершено во время войны (ст. 118). Кроме военной измены, существовала дипломатическая измена. Субъектом этого преступления может быть уполномоченный России или служащий в других государствах, передавший тайные сведения или совершивший действия направленные во вред России. Преступления ГИ такого рода не принадлежали в те времена к числу часто совершаемых; так в России за 1908 г. не было ни одного случая. Шпионаж - же составляет исключение, и эти преступления совершались чаще всего.
      В законодательстве советской России впервые слова "государственная измена" появляются в декрете ВЦИК от 20 июня 1919г. Но содержание этого термина не раскрывалось. Об измене говорилось лишь в том плане, что совершение ее в местностях, объявленных на военном положении, влечет суровую ответственность "вплоть до расстрела". Об ответственности за государственную измену говорилось в декрете СНК от 23 сентября 1919 г. "Об обязательной регистрации бывших помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности при царском и буржуазном строе" Декрет предписывал подвергать "конфискации и каре" уличенных в государственной измене.
      Однако, как и в предыдущем случае, понятия этого преступления и его признаков декрет не давал. Уголовно-правовые нормы, устанавливавшие ответственность за шпионаж, были разработаны более обстоятельно в сравнении с актами, регламентировавшими ответственность за государственную измену. Впервые в советском законодательстве это деяние упоминается в декрете СНК от 4 мая 1918 г. На революционные трибуналы, созданные для борьбы с контрреволюционным саботажем и спекуляцией, этим декретом возлагалось также рассмотрение дел "по борьбе с ...шпионажем". В постановлении Кассационного отдела ВЦИК "О подсудности революционных трибуналов" была сделана первая попытка определения понятия шпионажа, дела о котором подлежали рассмотрению революционными трибуналами. Это постановление относило к шпионажу три совершенно различных по своим объективным и субъективным признакам деяния:

а) разглашение военных тайн, планов и сведений;
б) передача военных тайн, планов и сведений;
в) сношение с целью вызвать враждебное интересам Советской Республики

      иностранное вмешательство.
      Предмет преступного посягательства при шпионаже был сформулирован довольно узко - военные тайны, стратегические планы, сведения о военных силах или вооружении. Другие тайны - государственные тайны и экономические сведения не были включены в предмет посягательства при шпионаже.
      В приведенном выше определении шпионажа собственно шпионским деянием являлась лишь передача военных тайн и планов. Это определение включало в себя деяния и изменнического характера - сношения с целью вызвать иностранное вмешательство против Советской Республики.
      Такие же действия, как оглашение военных тайн, планов и сведений, только при умышленном их совершении можно было бы рассматривать как шпионаж. Однако постановление совершенно не раскрывало субъективной стороны действий виновного при шпионаже. Для обвинения в шпионаже было необходимо изобличить лицо в том, что оно "в той или иной форме" огласило или передало иностранному государству военную тайну или вошло в сношение с этим государством. Субъектом шпионажа согласно этому постановлению мог быть не только иностранец или лицо без гражданства, но и гражданин СССР.
      Анализируемые законодательные акты имеют еще и ту особенность, что многие из них не содержали санкций. Нередко в них указывалось, что деяния должны наказываться "по всей строгости революционных законов", "сурово караться", что в применении репрессивных мер органы Советского государства "ничем не ограничены". В Положении о революционных трибуналах, утвержденном декретом ВЦИК 12 апреля 1919 г, говорилось, что трибуналы выносят приговоры, "руководствуясь исключительно обстоятельствами дела и велениями революционной совести", и в соответствии с этим им "предоставляется ничем не ограниченное право в определении меры репрессии".
      Подобное решение оказанных вопросов, касающихся как диспозиций, так и санкции законов, устанавливающих ответственность за контрреволюционные преступления, объяснялось необходимостью предоставления широких возможностей органам советского правосудия для суровой и беспощадной борьбы с врагами революции. Так, в 1922 году "в целях ограждения Рабоче-крестьянского государства и революционного правопорядка от его нарушителей и общественно опасных элементов и установления твердых основ революционного правосознания" принимается первый социалистический уголовный кодекс.
      Впервые в истории развития советского законодательства о государственных преступлениях была систематизирована Особенная часть советского уголовного права. Все государственные преступления были сведены в отдельную главу, из них наиболее опасные - контрреволюционные - помещены в первый параграф. В Кодексе было дано общее понятие контрреволюционного преступления, в выработке которого принял личное участие В. И. Ленин. Кодекс содержал сравнительно четкую характеристику отдельных составов конкретных контрреволюционных преступлений, и в частности таких, как изменническая деятельность и шпионаж. Устанавливалась ответственность за укрывательство всякого рода изменнической деятельности и шпионажа.
      Важные дополнения, касающиеся понятия контрреволюционного преступления, а следовательно, понятия измены Родине и шпионажа, были внесены в Уголовный кодекс.
      2-й сессией ВЦИК Х созыва 10 июля 1923 г. Дополнения заключались в том, что контрреволюционными признавались действия, направленные не только на свержение, но и на подрыв и ослабление Советской власти.
      Устанавливалась ответственность по статьям о контрреволюционных преступлениях за общественно опасные действия, совершенные не только с прямым, но и с эвентуальным умыслом, т. е. когда лицо, их совершившее, хотя бы и не желали, но сознательно допускало, что посягает на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции.
      Первый Уголовный кодекс РСФСР не содержал термина "измена Родине". Это объясняется отнюдь не тем, что Советское государство недооценивало необходимости борьбы со столь тяжким и опасным преступлением, как государственная измена. Представляется, что на первых порах законодательные органы молодой Советской Республики считали преждевременным устанавливать ответственность за измену "государству", "Родине", так как шел процесс становления и развития нового государства.
      Понятие "государственная измена", как правило, включает в себя посягательство на внешнюю безопасность страны. Между тем внешняя безопасность Советской России была неразрывно связана с ее внутренним политическим положением. Интервенция и блокада в одинаковой мере служили и орудием иностранного вмешательства, и средствами внутренней контрреволюции. Поэтому советское законодательство не выделяло "изменнических" действий из общей системы контрреволюционных преступлений.
      В условиях того периода понятие государственной измены неизбежно получало "иное и более широкое значение, охватывая не только посягательства на внешнюю безопасность Союза, но и посягательства на его внутреннее политическое устройство, поскольку эти посягательства осуществляются при помощи внешних сил".
      С какой бы целью ни совершались изменнические действия, они заведомо для их исполнителя содержали в себе посягательство на завоевания пролетарской революции или на самое существование пролетарского государства, а потому полностью охватывались общим определением контрреволюционного преступления.
      Не употребляя термина "измена Родине", Уголовный кодекс РСФСР устанавливал ряд норм об ответственности за изменническую деятельность
      К воинской измене закон относил военный шпионаж, совершенный военнослужащим.
      Анализ приведенных положений позволяет сделать вывод о том, что Уголовный кодекс давал сравнительно четкие нормы об изменнических преступлениях.
      Большое внимание кодекс уделял борьбе со шпионажем. Ответственность за шпионаж устанавливалась ст. 66. Шпионажем считалось участие в передаче, сообщении, или похищении, или собирании сведении, имеющих характер государственной тайны, в особенности военных, иностранным державам или контрреволюционным организациям в контрреволюционных целях или за вознаграждение. Часть вторая этой статьи предусматривала ответственность за "оглашение тех же сведений, при отсутствии контрреволюционных или корыстных целей и неосведомленности о возможных последствиях таковой деятельности".
      Кроме того, Уголовный кодекс, в ст. 213 давал понятие военного шпионажа и устанавливал ответственность за него. Военным шпионажем закон считал агентурное обслуживание неприятельской армии путем собирания и передачи неприятелю всякого рода сведений, осведомленность в которых может способствовать неприятелю в его враждебных действиях против Республики.
      Согласно ст. 66 УК субъектом шпионажа мог быть любой гражданин, за исключением военнослужащего Советской Армии, ответственность которого предусматривалась ст. 213.
      Объектом шпионажа являлась внешняя безопасность СССР, а непосредственным предметом посягательства-сведения, имеющие характер государственной, в особенности военной тайны. Что же касается военного шпионажа, то предметом его являлись не вообще военные сведения, а лишь такие, "осведомленность в коих может способствовать неприятелю".
      Следовательно, экономическая тайна, а также иные сведения, оглашение которых могло причинить ущерб Советской Республике, не были включены в предмет шпионажа.
      Но это не означало, что шпионаж, направленный на получение экономических и иных сведений, оставался безнаказанным.
      Отсутствие нормативного акта, определяющего перечень либо характер сведений, относящихся к государственной и роенной тайне, а также формулировка диспозиций ст. 66 и 213 УК позволяли расширительно толковать предмет данного преступления.
      Экономические и иные сведения в зависимости от их характера могли относиться к государственной либо военной тайне. Объективной стороной шпионажа являлись действия, выразившиеся в передаче, сообщении, похищении, собирании сведений; ч. 2 ст. 66 относила к объективному признаку шпионажа оглашение сведений.
      Оставалась безнаказанной организационная деятельность, направленная к совершению шпионажа. Закон не учитывал, что шпионажу, как правило, предшествует довольно продолжительная организационная и подготовительная шпионская деятельность.
      До того как шпион приступит к передаче, сообщению, собиранию или похищению сведений, он должен знать, что собирать, как собирать, кому и через кого передавать.
      Объективная сторона военного шпионажа заключалась в агентурном обслуживании неприятельских армий путем собирания и передачи сведений. Однако слово "неприятельская" закон употребил неправильно. Оно предполагает военное состояние, а не мирное, тогда как шпион в мирное время ведет свою подготовительную работу на случай войны. Ответственность за эту опасную преступную деятельность должна наступать не только в военное, но и в мирное время.
      Для того чтобы считать преступление законченным, было достаточно собрать или похитить соответствующие сведения. Следовательно, момент окончания преступления не совпадал с моментом его материального завершения - передачей государственной тайны иностранному государству или контрреволюционной организации.
      Субъективная сторона этого преступления выражалась в форме как прямого, так и эвентуального умысла. Цель могла быть как контрреволюционной, так и корыстной.
      На допустимость прямого контрреволюционного умысла в действиях свидетельствовало указание в ст. 66 УК на контрреволюционную цель. О возможности косвенного контрреволюционного умысла говорило то, что ответственность за собирание указанных в законе сведений наступала и в том случае, если эта деятельность совершалась за вознаграждение.
      Что же касается ч. 2 ст. 66 УК, то в ней был сконструирован состав не контрреволюционного, а должностного преступления, субъективная сторона которого могла выражаться даже в неосторожности.
      Обращает на себя внимание тот факт, что в ст. 66 и 213 УК РСФСР была недостаточно четко сформулирована цель совершения шпионажа: "в контрреволюционных целях или за вознаграждение". Поэтому возникал вопрос, как быть с лицом, которое стало на путь шпионажа в результате шантажа, угроз или иных форм домогательства? По буквальному смыслу ст. 66 в таких случаях виновное лицо нельзя было привлекать к уголовной ответственности.
      К недостаткам ст. ст. 66 и 213 УК РСФСР 1922 года относится неполное перечисление ими ведомств и организаций, занимающихся сбором шпионских материалов: иностранные державы, контрреволюционные организации и неприятельские армии. В частности, закон не упоминал агентуры иностранных держав, контрреволюционных организаций и неприятельских армий. Такое уточнение внесено лишь в 1958 году.
      Статьи 66 и 213 имели и другие недостатки. Однако, несмотря на отдельные недочеты диспозиций приведенных выше статей, Уголовный кодекс РСФСР 1922 года сыграл большую роль в борьбе с таким тяжким преступлением, каким является шпионаж.
      После объединения советских республик в единое государство и образования общесоюзной армии возникла необходимость принять общесоюзное положение о воинских преступлениях. Оно было утверждено постановлением ЦИК СССР от 31 октября 1924 г. В Положении устанавливалась единая ответственность на территории всей страны за военный шпионаж.
      В ст. 16 Положения содержалось определение военного шпионажа: собирание, сообщение, передача сведений иностранным правительствам, контрреволюционным организациям и неприятельским армиям о Вооруженных Силах и об обороноспособности Союза ССР. Военный шпионаж карался высшей мерой наказания.
      Менее года после этого, 14 августа 1925 г., было принято постановление ЦИК и СНК СССР, касающееся шпионажа вообще, а не только военного, как это было ранее. Здесь же была установлена ответственность за собирание и передачу экономических сведении, не подлежащих оглашению.
      В постановлении от 14 августа 1925 г. наиболее полно и четко определялось понятие шпионажа. Статья 1 постановления гласила: "Шпионаж т. е. передача, похищение или собирание с целью передачи сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной, иностранным государствам, контрреволюционным организациям или частным лицам, - влекут за собой в качестве меры социальной защиты лишение свободы на срок не менее трех лет, а в тех случаях, когда шпионаж вызвал или мог вызвать особо тяжелые последствия для интересов государства, - расстрел".
      В примечании к этой статье указывалось, что специально охраняемой государственной тайной считаются сведения, перечисленные в особом перечне, утверждаемом СНК СССР, и что в отношении военного шпионажа сохраняет силу ст. 16 Положения о воинских преступлениях.
      В ст. 2 постановления от 14 августа 1925 г. устанавливалась ответственность за "экономический шпионаж" ( собирание экономических сведений, не составляющих по своему содержанию специально охраняемой государственной тайны, но не подлежащих оглашению по прямому запрещению закона или по распоряжению руководителей ведомств, учреждений и предприятий, и передача их за вознаграждение или безвозмездно организациям и лицам, указанным в законе ), и влекли за собой лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой на срок до трех лет.
      Таким образом, в определение понятия шпионажа были внесены значительные изменения, которые выражались в следующем:

1) из понятия "шпионаж" были исключены мотивы его совершения, ограничивавшие возможность привлечения за шпионаж лиц, совершивших шпионские действия из мести, ненависти и т. п. причин. Новая формулировка устанавливала, что за шпионаж следует привлекать независимо от мотивов его совершения;
2) в законе подчеркивалось, что предметом шпионажа могут быть лишь сведения, являющиеся специально охраняемой государственной тайной.

      Поэтому возникла необходимость в законодательной регламентации такого перечня Сведений. Он и был утвержден СНК СССР 27 апреля 1926 г.
      Важной вехой в развитии советского уголовного законодательства стали новые уголовные кодексы союзных республик, принятые в 1926-1928 гг.
      Однако составы контрреволюционных преступлений, в том числе измена Родине и шпионаж, вошли в эти кодексы в действовавшей ранее редакции с отдельными технико-терминологическими изменениями впредь до утверждения общесоюзного Положения о государственных преступлениях.
      Положение о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления) было утверждено ЦИК Союза ССР 25 февраля 1927 г. и полностью включено в Особенную часть уголовных кодексов союзных республик.
      Определение понятия шпионажа осталось прежним. Диспозиция же статей, устанавливающих ответственность за изменнические действия, подверглась существенным изменениям.
      К изменническим преступлениям Положение относило следующие деяния:

а) сношения в контрреволюционных целях с иностранными государствами или отдельными его представителями;
б) способствование враждующему государству;
в) склонение иностранного государства к враждебным действиям;
г) оказание помощи международной буржуазии и содействие враждебным организациям;
д) захват власти в центре или на местах;
е) воинская измена;
ж) шпионаж.
      Одной из основных форм изменнической контрреволюции Положение о государственных преступлениях считало сношения в контрреволюционных целях с иностранным государством или отдельными его представителями.
      Ответственность за это преступление предусматривалась ст. 3 Положения о преступлениях государственных. Диспозиция закона охватывала все возможные формы сношений с иностранным государством или отдельными его представителями, направленных к свержению, подрыву и ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов.
      К этому преступлению могли быть отнесены любые обращения к иностранным государствам.
      Статья 3 Положения предусматривала ответственность за способствование, каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с СССР в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путем интервенции или блокады. Составом этого преступления охватывалось всякое прямое и косвенное содействие иностранному государству после начала войны, интервенции или блокады.
      Статья 5 Положения устанавливала ответственность за склонение иностранного государства и каких - либо существующих в нем общественных групп к враждебным действиям против СССР. Склонение включало в себя не только активный призыв к неприязненным действиям, но и такие деяния, как подкуп, шантаж, уговоры, использование фальшивых документов и т.п.
      Положение о преступлениях государственных устанавливало не в порядке ссылочной нормы, как это было в Уголовном кодексе РСФСР 1922 года, а в виде самостоятельного состава преступления ответственность за оказание помощи международной буржуазии и содействие враждебным организациям.
      Кроме разобранных выше видов изменнической деятельности ряд преступлений устанавливался Положением о воинских преступлениях, предусматривающим отдельные виды воинской измены, а именно воинский шпионаж и переход на сторону врага.
      21 ноября 1929 г в уголовное законодательство, устанавливающее ответственность за изменнические преступления, были внесены дополнения постановлением Президиума ЦИК СССР "Об объявлении вне закона должностных, лиц - граждан Союза ССР за границей, перебежавших в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства и отказывающихся вернуться в Союз ССР".
      Это постановление предусматривало, что отказ гражданина СССР - должностного лица государственного учреждения или предприятия, действовавшего за границей, на предложение органов государственной власти вернуться в пределы Союза ССР рассматривается как перебежка в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства и квалифицируется как измена. Лицо, отказавшееся вернуться, объявлялось вне закона.
      Признание лица вне закона согласно ст. 4 этого постановления производилось Верховным Судом СССР и влекло за собой конфискацию всего имущества осужденного и расстрел через 24 часа после удостоверения его личности. Закон этот имел обратную силу.
      Таким образом, впервые (после Положения о революционных трибуналах 1919 года) термин "измена" появился в советском законодательстве спустя 10 лет, в конце 1929 года. Этот закон устанавливал ответственность лишь за одну из многих форм измены Родине -отказ гражданина СССР (должностного лица) вернуться в пределы СССР-и не охватывал иные действия, совершенные в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости или неприкосновенности территории.
      Постановлением ЦИК СССР от 8 июня 1934 г. Положение о преступлениях государственных было дополнено " статьями об измене Родине".
      Закон от 8 июня 1934 г. установил, что изменником является не только должностное лицо, отказавшееся вернуться в СССР, либо гражданин СССР, занимавшийся шпионажем, но и тот, кто сообщает врагу сведения, являющиеся по своему содержанию государственной тайной. Изменником являлось согласно этому закону и лицо, совершившее переход на сторону врага либо бежавшее или перелетевшее за границу.
      В этом законе устанавливались две формы, два вида измены: измена Родине, совершенная гражданином СССР, не являющимся военнослужащим, и измена, совершенная военнослужащим. Последний вид измены являлся согласно закону более опасным, квалифицированным видом, влекущим повышенную ответственность.
      Закон охватывал почти все изменнические действия граждан СССР, им фактически были поглощены составы воинской измены, перехода на сторону неприятеля, сдачи неприятелю начальником вверенных ему сил, самовольного отступления начальника от данных ему для боя распоряжений в целях способствования неприятелю.
      В Законе от 8 июня 1934 г. отсутствовала четкая формулировка субъективной стороны состава преступления, не указано, что изменой Родине могут быть признаны лишь умышленные действия граждан СССР, совершенные в ущерб внешней безопасности СССР. Тем самым закон давал основания расширительно толковать понятие измены.
      Закон не только устанавливал ответственность изменников Родины, но и в противоречии с основными принципами советского уголовного права предусматривал наказание для членов семьи изменника, совместно с ним проживавших, даже при условии, что они не только не способствовали готовящейся или совершенной измене, но и не знали о ней.
      Норма об ответственности родственников, неприкосновенных к измене, была совершенно необычной для советского права. Она противоречила духу, всем демократическим принципам советского законодательства.
      Эти принципы ясно и четко были отражены в ст. 6 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года, которая устанавливала, что уголовное наказание применяется лишь в отношении лиц, виновных в совершении преступления.
      Постановлением ЦИК Союза ССР от 10 июля 1934 г "О рассмотрении дел о преступлениях, расследуемых Народным комиссариатом внутренних дел Союза ССР и его местными органами" для разбора дел о контрреволюционных преступлениях были учреждены особые суды - спецколлегии. Они были организованы в Верховном Суде Союза ССР, верховных судах союзных и автономных республик, краевых, областных и окружных судах.
      Специальные судебные коллегии в отличие от общих судов рассматривали дела в составе председательствующего и двух членов суда, т. е. без участия народных заседателей.
      Этим же постановлением устанавливалось, что дела об измене Родине, шпионаже, терроре, взрывах, поджогах и иных видах диверсии подлежали рассмотрению лишь Военной кол Верховного Суда Союза ССР и военными трибуналами округов по подсудности. Таким образом, от рассмотрения дел о государственных преступлениях были устранены представители советской общественности - народные заседатели.
      Не ограничившись этим, Сталин, Молотов, Каганович приняли меры к учреждению внесудебного порядка рассмотрения дел о государственных преступлениях. Так, по предложению Кагановича, упомянутым постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 г.
      при Народном Комиссаре внутренних дел СССР было образовано особое совещание, которому предоставлялось право применять в административном порядке высылку, ссылку, заключение в исправительно-трудовом лагере к лицам, признанным общественно опасными.
      Кроме принятия чрезвычайных уголовных и уголовно-процессуальных законов, в этот же период появился ряд других внесудебных органов: различные комиссии, всевозможные "тройки" В отличие от особого совещания, действовавшего в центре, "тройки". В отличие от особого совещания, действовавшего в центре, "тройки" действовали на местах в автономных республиках, краях, областях и даже в отдельных районах, как, например, на Колыме, входившей в то время в состав Дальневосточного края.
      Постановление ЦИК СССР от 2 октября 1937 г. повысило максимальный срок лишения свободы за измену Родине и шпионаж с 10 до 25 лет. При этом законодательные акты были сформулированы так, что суду предоставлялось право по таким преступлениям, как измена Родине и шпионаж, применять лишь смертную казнь либо определять лишение свободы сроком на 25 лет.
      Период Великой Отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков характеризуется значительным усилением борьбы с изменниками Родины, шпионами и другими опасными государственными преступниками. Это нашло отражение в ряде новых законодательных актов.
      При этом Положение о преступлениях государственных, устанавливавшее ответственность за измену Родине и шпионаж, формально не подверглось изменениям или дополнениям так как путем издания новых законодательных актов обеспечивалось ведение борьбы со шпионами, диверсантами, террористами и отдельными гражданами, изменившими Родине, перешедшими на сторону врага. Однако, нельзя согласиться с высказанными в советской юридической литературе положениями, что "статьи о контрреволюционных преступлениях Положения о преступлениях государственных … не подвергались во время воины никаким изменениям или дополнениям"21 и что усиление борьбы с контрреволюционными преступлениями в этот период "не привело к каким-либо изменениям или дополнениям Положения о преступлениях государственных 1927 года".
      Действительно, формально каких-либо изменений в Положение о преступлениях государственных не было внесено. Однако по вполне понятным причинам в тот период был издан ряд законодательных актов, которыми были введены новые виды наказаний, ранее не предусмотренные как Положением о преступлениях государственных, так и Основными началами уголовного законодательства СССР. Была изменена также подсудность дел этой категории.
      Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. "О военном положении" было определено правовое положение местностей, объявленных на военном положении, расширена подсудность военных трибуналов. Было установлено, что в местностях, объявленных на военном положении, все дела о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности, подсудны военным трибуналам. Приговоры кассационному обжалованию не подлежали и могли быть отменены или изменены лишь в порядке надзора.
      Когда немецко-фашистские захватчики подошли к Москве, пытаясь захватить ее, было введено в Москве и прилегающих к ней районах осадное положение. В связи с этим шпионы, провокаторы и другие агенты врага, призывавшие к нарушению общественного порядка, подлежали немедленному преданию суду военного трибунала и расстреливались на месте.
      Оккупировав часть территории СССР, гитлеровские войска творили чудовищные злодеяния: истязали и убивали мирных советских граждан, в том числе стариков и детей, насиловали женщин, грабили имущество, учиняли погромы, пытали пленных красноармейцев. В целях усиления борьбы с подобными преступлениями 19 апреля 1943 года Президиум Верховного Совета СССР издал специальный Указ о мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников. Этот Указ устанавливал такой вид смертной казни, как повешение, и лишение свободы в виде каторжных работ.
      Кроме того, вводя различие между изменниками Родины и пособниками врагу, Указ устанавливал наказание для тех пособников из местного населения, которые уличались в оказании содействия фашистским злодеям в совершении расправ и насилия над гражданским населением и пленными красноармейцами.
      Вместе с тем Пленум обратил внимание на то, что не подлежали привлечению к уголовной ответственности:

а) советские граждане, занимавшие административные должности при немцах, если будет установлено, что они оказывали помощь партизанам, подпольщикам и частям Красной Армии или саботировали выполнение требований немецких властей, помогали населению скрывать запасы продовольствия и имущество или другими способами содействовали борьбе с оккупантами;
б) мелкие служащие административных учреждений, рабочие и специалисты занимавшиеся своей профессией (врачи, ветеринары, агрономы, инженеры, учителя и т. п.), если они не совершили каких-либо конкретных преступных действий.

      Руководствуясь указанными выше законодательными актами и разъяснениями Пленума Верховного Суда Союза ССР, органы государственной безопасности, прокуратуры и военной юстиции провели в период Великой Отечественной войны значительную работу по борьбе с изменниками Родины и шпионами. Бдительность советских людей, самоотверженная работа органов государственной безопасности предотвратили многие изменнические и шпионские действия.
      Те же, кто совершил подобные деяния, как правило, выявлялись, предавались суду и получили заслуженное наказание Изменниками Родины, заклятыми врагами своего народа оказались в дни войны буржуазные националисты на Украине и в прибалтийских советских республиках. Своей шпионской, изменнической деятельностью они помогали осуществлению преступных планов фашистских захватчиков против советского народа Разгромленные и пойманные, они понесли заслуженное наказание.
      Победоносное окончание Великой Отечественной войны позволило принять ряд законодательных актов, смягчающих ответственность за государственные преступления
      Историческая победа советского народа над врагом показала не только возросшую мощь Советского государства, но и прежде всего исключительную преданность Родине, своему правительству всего населения СССР.
      Учитывая эти обстоятельства, Президиум Верховного Совета СССР Указом от 26 мая 1947 г. отменил в мирное время смертную казнь, в том числе и за такие преступления, как измена Родине и шпионаж.
      В настоящее время, за последние годы число дел, связанных с государственной изменой и шпионажем, выросло. Обострение борьбы спецслужб за информацию вполне объяснимо. Информация - одно из главных богатств страны. На информационный ресурс опирается руководство страны в управленческой деятельности, при принятии ответственных решений. По своей ценности он сравним с нашими природными богатствами, поскольку интеллектуальный потенциал нашего общества исключительно высок. Сбор информации в наши дни зачастую упирается в проблему обработки и анализа официальной информации, которая благодаря деструктивной власти СМИ циркулирует по информационным каналам, начиная с газет и телепрограмм, заканчивая набирающей силу сетью интернет.
      С уходом биполярного мира изменилось и понимание основного противника контрразведки - зарубежных спецслужб. Раньше понятие о враге было совершенно четким и однонаправленным, если речь шла о капиталистической стране. Сегодня поле взаимных интересов спецслужб все больше и больше расширяется. Мы объединяем усилия в борьбе с терроризмом, организованной преступностью, коррупцией, незаконным оборотом оружия, несанкционированным обращением расщепляющихся материалов и в других сферах. Наблюдается объединительная тенденция разведслужб в борьбе с теми проблемами и общественно-опасными деяниями, которые в равной мере касаются всех стран, независимо от их политической ориентации, экономического положения, состояния с правами человека и целым рядом других. XXI век, по общему мнению, повлечет дальнейшее объединение спецслужб в борьбе с названными явлениями. Однако есть сферы, где усилия спецслужб никогда не объединятся. Разведка и контрразведка всегда пытались и пытаются получить информацию о другой стране. Любое государство склонно расширить свой информационный потенциал, потому что только тогда его руководители могут адекватно принять управленческое решение. Неслучайно в законе "Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации" (1995 г.) первая функция, которая возложена на Службу (п. "а" ст. 12) - "информировать президента и председателя правительства России и по их поручению федеральные органы государственной власти, а также органы государственной власти субъектов РФ об угрозах безопасности Российской Федерации".
      Новый Уголовный кодекс (УК) изменил приоритеты охраны. На первое место он поставил защиту интересов личности. Триада - "личность, общество, государство" как конституционные приоритеты, - теперь полностью воспринята уголовным законодательством. Например, Особенная часть нашего УК 1996 г. начинается не с государственных преступлений, как это было в кодексе 1960 года, а с преступлений против личности. Российское законодательство о преступлениях против основ конституционного строя и безопасности государства стало более универсальным, значительно сузилась сфера правового регулирования. Вместо семи форм измены Родине осталось три формы государственной измены: шпионаж, выдача государственной тайны, иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации.
      Бегство за границу и отказ возвратиться из-за границы не являются формами измены Родине. Не они образуют сущность измены, а то, ради чего эти деяния совершаются. Поэтому Конституционный суд в 1995 году, еще раньше, чем появился новый УК, исключил эти две формы измены.
      Заговор с целью захвата власти раньше не вписывался в понимание государственной измены потому, что объектом в данном преступлении является внешняя безопасность. Заговор же с целью захвата власти связан с посягательством на внутреннюю безопасность. В новом УК появилась отдельная норма: насильственный захват власти или насильственное удержание власти (статья 278).
      Изменилось название статьи: вместо измена Родине - государственная измена. В силу стремления деидеологизировать название этого состава преступления. Раньше считалось, что, "измена Родине" несет на себе эмоциональную окраску, а "государственная измена" звучит более нейтрально. Но и новое название не безупречно. Предлагалось назвать "измена Российской Федерации" - ясно кому и кто изменяет. Новое законодательство о государственной измене и шпионаже более универсально, более адекватно происшедшим изменениям, лишено прежних противоречий. Например, выдержано единообразие в понимании адресата, на которого "работает" изменник. Теперь по всем трем формам государственной измены - один адресат: иностранное государство, иностранная организация или их представители. При этом лицо несет ответственность за проведение шпионской деятельности, независимо от того, имело оно доступ к сведениям, содержащим государственную тайну, или нет.
      Закон действует шесть лет. Идет процесс накопления опыта в расследовании и квалификации преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства. Появились проблемы связанные с защитой государственной тайны. Речь идет о двух статьях УК: 283-й (разглашение государственной тайны) и 284-й (утрата документов, содержащих государственную тайну). Статья 283 предусматривает ответственность только за сам факт предания огласке посторонним лицам сведений, составляющих государственную тайну. А если человек не только разглашает, но эти сведения еще и незаконно использует (коллекционирует, приводит в открытых публикациях и тому подобное) ответственности за это при отсутствии признаков государственной измены нет.
      Практика деятельности оперативных подразделений ФСБ показывает, что существует целая когорта людей, которые неправомерно занимаются коллекционированием данных, содержащих государственную тайну, например о подводных лодках, ракетах и так далее. Это создает объективные условия утечки информации, содержащей государственную тайну.
      Разглашение сведений, составляющих государственную тайну, теперь является преступлением, если совершается только умышленно. В то время как жизнь показывает, что значительную часть фактов разглашения составляют деяния, совершенные по неосторожности. Но неосторожность - это форма вины, она лишь подчеркивает меньшую общественную опасность лица, а объективно ущерб для государства один и тот же. И только наступление тяжких последствий при умышленном разглашении по неосторожности законодатель криминализировал по принципу признания двойной формы вины (часть 2, статья 283 УК).
      Умышленное разглашение государственной тайны (часть 1, статья 283 УК) относится к преступлениям средней тяжести, где максимальное лишение свободы - до пяти лет. Для такой категории преступлений приготовление к преступлению ненаказуемо, оно в новом УК декриминализированно (часть 2, статья 30).
      Новый закон даже при наличии отдельных наших замечаний и предложений адекватен условиям нового времени, хотя в него постепенно вносятся изменения и дополнения. Но это еще ни о чем не говорит. Сам по себе Уголовный кодекс может быть лучше, но он применяется в конкретных условиях, а они весьма непростые.
      Есть открытый закон "О государственной тайне" 1993 года (в редакции 1997 года), в котором дается перечень сведений, составляющих государственную тайну (статья 5), и каждый гражданин может с ним ознакомиться.
      В настоящее время человеческий фактор в деле защиты ГТ и борьбы со шпионажем отходит на второй план, и на первый план фактор технического оснащения и использования всех новейших достижений науки и техники. После рекордного количества шпионов, обнаруженных в последние годы, главный способ добывания секретной информации - через завербованных агентов - сегодня не оправдывает себя, и роль агентов в общем потоке развединформации не слишком велика - особенно в сравнении с данными спутников-шпионов, радиоперехвата, анализа открытых источников.

Продолжение следует

Столяров Николай Владимирович
stol2002@yandex.ru